Наташка позвонила в девять утра. Сразу ясно - что-то не так. Обычно звонит не раньше пятнадцати ноль-ноль. Если не забудет.
Сегодня она ночевала на даче и рано утром приехала в Москву на электричке. Если вырезать из ее щебета эмоции, то получится такая история:
Идет Наташка на станцию. Весна, полседьмого московского промозглого утра. Всю ночь шел дождь, и небо замазано размытыми серыми кляксами. Холодно. Туман. Настроение соответствующее. Вдруг в тумане впереди вырисовывается голова. На высоте метра в три. Потом шея и длиннющие ноги. Передние. Потом горбатая спина и круглое брюхо под ней. Задние ноги.
Верблюд.
Метрах в десяти впереди он переходит дорогу и также постепенно ныряет в туман на другой стороне. Наташке начинает казаться, что сначала нужно было проснуться, а уже потом идти на станцию. Она делает шаг вперед - и из тумана снова появляется голова. Там же, откуда появилась в первый раз. Потом шея - и все остальное. Из тумана появляется верблюд. Опять.
А когда он изчезает на другой стороне дороги... из тумана появляется голова. В третий раз. И все с начала.
Я долго хохотал. Не поверил. То есть, поверил, конечно, но как-то не до конца. Наташка обиделась. А через три дня мы поехали на дачу вдвоем.
В дачный поселок приехал цирк. Вот уже дней пять, как приехал. Возле грязноватого шатра на весенней травке лежали три верблюда.